Как справиться с "Фиатом"

Ротмистр Кучин в это время как раз именно что разбирался с устройством итальянского пулемета «Фиат-Ревелли» 1914 года выпуска. Сам по себе пулемет ничем особенным не выделялся — практически тот же «Максим» с водяным охлаждением кожуха, вот только вместо колес у него была тяжеленная тренога, которую должны были таскать крепкие горцы, входившие в подчиненный ему пулеметный взвод, да вместо ленты патроны подавались из экзотического многорядного магазина-коробочки открытого типа, с пятью рядами по десять патронов в каждом. Сама по себе идея, возможно, была и неплоха, но система перезарядки была настолько неудобна, что ротмистр, пытавшийся овладеть пулеметом с наскоку, чуть не остался без нескольких пальцев, проклял эту чертову коробку, и приступил к планомерной осаде диковинной конструкции. Ему не улыбалось в разгар боя случайно сунуть палец куда-нибудь не туда, и потерпеть поражение от глупой машинки. Времени на то, чтобы довести навыки до автоматизма, не было, но натренировать какие-то основные движения было просто необходимо.

олее того, нужно было научить всем необходимым манипуляциям подчиненного ему горца — заливать воду в кожух, сливать воду, заряжать, разряжать, набивать патроны в магазин, собирать пулемет на треноге. Кучин задумался, мысленно оценивая свой запас албанских слов и решая, сможет ли он справиться с этим, не прибегая к помощи переводчика.

- Ну что же, Селим, давай знакомиться. Я — командир взвода.

Селим спокойно посмотрел на него и кивнул.

- Знаю тебя. Ты — Скендер. Белый Капедан. Был на Охриде.

Кучин был крайне удивлен. На Охриде в пограничной страже он служил давно, и после этого столько всякого в его жизни произошло, что пребывание в албанских горах несколько выветрилось из его памяти. Казалось странным, что кто-то может знать о его прошлой службе и тем более узнать его в лицо.

Так же спокойно Селим добавил:

- Убил моего свояка, кушерира.

- Что? - не сразу понял Кучин.

- Убил. Пулей, - и Селим изобразил для ясности, как стреляют из ружья.

Ситуация была странной, и Кучин не знал, как на нее реагировать. С некоторой опаской он посмотрел на Селима, прокручивая в голове самые разные варианты развития событий, вплоть до неожиданного вооруженного столкновения.

- И что теперь?

- Что? - не понял Селим.

- Ты мой кровник? Должен меня убить?

- Я? - удивился теперь Селим. - Почему?

- А как же — кровная месть? Канун? Разве Канун не требует отомстить?

- Нет. Очаг требует кровь у очага. Фис — у фиса. Ты не албанец, у тебя нет ни очага, ни фиса. Ты солдат. Ты воевал храбро и честно, капедан. Канун не требует брать кровь на войне. На войне солдаты воюют. Кто лучше, тот победил. Погиб кто погиб. Судьба.

Селим развел руками, демонстрируя свою покорность судьбе, и принялся снимать с осла притороченную у того на спине треногу для пулемета.

Кучин, озадаченный, какое-то время стоял неподвижно, повторяя про себя формулу судьбы солдата, изложенную албанским горцем с лапидарностью, достойной древних римлян: u vra kush u vra - «погиб кто погиб».