Эпохальный салют
Сведущие люди уверяли, что все дворы в центре Тираны переполнены спрятавшимися там русскими солдатами, ожидающими команды на выступление в случае каких-либо беспорядков в столице. Никто бы, конечно, не поверил, что поредевший Русский отряд, выстроившийся перед парламентом — это все, что осталось от мифической непобедимой врангелевской дивизии, за несколько дней сокрушившей армию узурпатора Ноли. В глухих переулках и закрытых внутренних двориках прятались исключительно призраки, но дело они свое знали, лишая противников воли к сопротивлению, и Зогу мог быть спокоен, насколько он вообще мог быть спокоен в сложившейся ситуации.
Перед строем мерзнувших перед парламентом добровольцев суетился британский журналист с восхитительным складным фотографическим аппаратом «Кодак-Брауни», пытаясь поймать самые выигрышные ракурсы — ему охотно позировали, принимая бравые и воинственные позы. Каждому хотелось выглядеть максимально выигрышно на страницах европейской печати.
Ротмистр Красенский, изнывавший от безделья и недовольный скверной организацией торжественных мероприятий в целом, из-за чего они торчали уже полдня на улице при полном параде, а конца этому все еще не предвиделось, упорно приставал к Бродовичу, слывшему социалистом, пытаясь уличить его в симпатиях к Временному правительству и лично Керенскому. Бродович в дискуссию вступал, однако на провокации Красенского не поддавался.
- Ну вот, пускай республика, но пусть будет президент с неограниченными полномочиями, если уж не монарх. А то хуже нет этой вот демократии. Россию погубил не октябрь, а февраль, все эти болтуны-демократы. Без них никакой Ленин не смог бы захватить Россию. За полгода разрушили все, что только можно, довели до катастрофы.
- Нет, позвольте, как можно сравнивать? - вяло возражал Бродович, - Все-таки это вещи несравнимые — большевистская диктатура и пусть даже слабое, но все-таки демократическое правительство?
- Вот именно: лучше уж пусть большевики, чем эти демагоги — адвокаты и писаки. Я, батенька, весь этот либерализм не люблю. Эгалитэ, фратернитэ — это куда-нибудь от меня подальше. Социалисты и демократы прогадили Россию вчистую. Я Керенского ненавижу хуже всей этой большевистской сволочи. Вот честно скажу: если бы у меня в руках был заряженный маузер, а навстречу по тихой улице шли бы Керенский с Лениным, то я первым на всю катушку нашпиговал бы любезного Александра Федоровича, удостоверился, что насмерть, и только потом, если бы патроны остались, то выделил бы и Владимиру Ильичу.
- Позвольте, Ленин ведь уже помер?
- Тем лучше, значит, все досталось бы Керенскому!
Бродович за Керенского вступаться не стал, и разговор о недостатках демократического устройства государства понемногу увял.
Кучин, в свою очередь, тоже обсуждал с поручиком Куракиным преимущества разных политических систем, но настаивал, что вместо республики Зогу должен был сразу провозгласить монархию и объявить себя королем. У Куракина же эта идея вызывала вначале непонимание, главным образом из-за того, что было неясно, как себя должен был именовать в таком случае Ахмет Зогу.
- Вот, разговор тогда и зашел об этом — позвольте, говорит он, а как же в таком случае должен именоваться король Албании — король Ахмет Первый? Как-то это странно звучит, не находите — король Ахмет? Как-то не по-европейски.
- Действительно. Ну, а какие же, позвольте, возможны вариации? Кем, кроме как королем, он может стать? - удивился Кучин. - Принцем? Это уже было, это несерьезно. Князь? Султан Ахмет? Это в Европе-то, султан? Бейлербей? Паша? Эмир?
- Нельзя — ни султана, ни пашу. Очень сильный мусульманский, я бы даже сказал, азиатский акцент получается, а Зогу стремится превратить страну в европейскую. Тем более, что и христиан в Албании тоже достаточное количество, и католиков и православных. Если уж монархия, то только королевство.
- Ну вот именно. А я и говорю — Европа, конечно, Европой, но для Европы Албания такая же экзотика, как к примеру, Венгрия. Какая им разница — имя, фамилия? Если нехорошо звучит «король Ахмет», то пусть будет просто: король Зогу!
- Но, позвольте, как-то не принято королей называть по фамилии, это странно. И как, позвольте, их нумеровать потом? Представьте, у нас были бы императоры — Романов 6-й, Романов 7-й? Ерунда какая-то.
- Э, голубчик. Пока нумеровать нечего, Зогу он один такой. А когда будет нужда, пронумерует как-нибудь. Поверьте мне на слово!
Томительное ожидание было неожиданно прервано появлением на балконе человека, махнувшего белым платком. Это был сигнал к началу торжеств. Возле пушек засуетился Бродович, строй выровнялся, оружие взято наизготовку для церемониальной стрельбы, и вскоре под грохот пушек и выстрелы из всего, что могло стрелять, у парламента появился Зогу — бывший премьер-министр, а теперь уже первый президент независимой демократической республики.